Приложение 2: Историческая справка «Мир средневековой русской общины»

[Сергей Буянов]

Данный очерк является попыткой проследить историю (эволюцию) некоторых традиционных понятий, которые в прошлом были неотъемлемой частью уклада русской жизни. Современная церковная жизнь отчасти сохранила их до сегодняшнего дня, но для современного человека их значение может быть очень туманным.
Что такое мир? Чем от него отличается община верующих? Почему в приходе есть староста и приходской совет?

Расселение и формирование мира. Роль семьи

На протяжении нескольких веков наши предки подвергались опустошительным набегам степных племен и были вынуждены скрываться от них в северных лесах. Прожить там было трудно, а в одиночку почти невозможно. Поэтому шли ватагами, и, оседая на новой земле, сохраняли между собой привычные связи.

Летописи сообщают, что в X-XIV веках "От отцов дети, от братьи братья, от дядь племянники" постоянно уходили на новые незанятые места, и всюду возникали новые деревни-починки. До XVI века это были преимущественно хутора, а позднее они разрослись в большие поселки и многодворные деревни. Прежние крепкие родовые связи давали начало особому укладу общинного мира.

Как правило, двое или трое сыновей оставались на старом "печище". Чаще всего они делили имущество, и в деревне появлялось два или три самостоятельных двора. При этом вначале окончательного раздела земли наследники часто не производили, некоторыми угодьями пользовались по очереди, а впоследствии было принято делить, размежевывать полосы только пашенной земли, а сенокосы, выгоны, леса и воды оставляли в общем пользовании. Неразделенные угодья так и назывались "вопчими землями". Крестьяне обязывались "за нашу вопчую землю … стоять в ответе всем вместе".

В течение долгого времени (с IX по XVII век) не только сельский мир, но и городской состоял из общин. Городские общины назывались посадами, а сельские - волостями. Последние объединяли несколько деревень. Например, в белозерской волости Федосьин Городок в XVI веке " было 37 деревень, в них 174 двора (4-6 дворов на поселок)". Обычно в те времена деревня состояла из 3-4 дворов-семей, жители одной деревни часто были близкими родственниками. При этом каждая семья владела собственными пашнями, а ее общинные права распространялись только на неразделенные угодья, пустоши, покинутые участки.

Мирское управление. Староста

Крестьяне могли получить общинные угодья с согласия мирян.
Как говорится в одной из судебных грамот Волочка Словенского: Крестьянину Савке лес дала волость, "староста со крестьяны".

Земля давалась новичкам или как полноправным членам общины, или сдавалась в наем, причем, плата за пользование шла в общую мирскую кассу. В наем участки сдавались на несколько льготных лет, необходимых для освоения необработанной земли, чтобы по прошествии оговоренного срока крестьяне, войдя в состав общины как полноправные члены, "тянули тягло" наравне со всеми.

Для того, чтобы следить за общинным добром, мир избирал своего представителя - сотского или старосту. Как и все крестьяне, староста жил в деревне и вел самостоятельное хозяйство, но кроме этого, он совместно с миром распоряжался общим имуществом. Избирался староста большей частью на год и действовал как доверенное лицо общины и исполнитель решений общинных собраний-сходов. Каждое решение схода принималось с общего согласия всех его членов.

Единство мирской и церковной общины

В средние века волостная община на Руси была общиною церковную. Храмы сооружались на мирские средства. В церкви хранилась казна общины. Волостной сотский был часто и церковным старостою. Священство было выборное, мир избирал клириков и отводил им землю для ведения церковного хозяйства. На этих землях со временем возникали особые деревни-погосты, где "была церковь, помещались дворы для причта, кельи для нищих и 4 двора для крестьян." Рядом с церковью появлялось кладбище и постепенно погосты становились аминистративно-духовными центрами волостей. Перед церковью собирались волостные сходы обычно под открытым небом или, как на Севере, в церковной трапезе. Иногда строили особые "схожие" избы. Как говорится в писцовой книге Обонежской пятины 1615-1617 г.: "Да на погосте изба схожая, а сходятся в ней крестьяне по воскресеньям". "Да у церквей на церковных землях две избы большие, где сходятся по воскресеньям крестьяне."

Бывало, что одна церковная община объединяла несколько волостных общин, тогда миром избирался особый церковный приказчик. В некоторых волостях помимо церквей сооружались мирские монастыри, за которыми смотрели сами крестьяне. Казной таких монастырей распоряжалась община. Примером может быть небольшой монастырь, который существовал на Двине в Чюхчелемской волости до XVI века. Он состоял из двух церквей, ему принадлежало 14 деревень. Его строили крестьяне себе и своим детям "на постригание и на поминок" и уходили туда, когда чувствовали, что приходит конец их рабочей силе. Мирские монастыри для престарелых и больных были также домами презрения. Возможно, это первые благотворительные учреждения на Руси, хотя и на церковных землях в особых келиях жили нищие, которые "питались от церкви Божия" частично подаянием, частично на мирские средства церкви.

Обязанности мира. Охрана порядка. Мирской суд

На волости-общине лежала обязанность поддерживать порядок и производить следствие по многим уголовным делам. Двинские уставные грамоты 1397 года воспрещает крестьянский "самосуд" только в одном случае: когда кто-либо, "изымав татя" с поличным, отпустит его. В этом случае за "самосуд" - оправдание вора - взыскивалось в пользу наместника 4 рубля.

Значение мирского самоуправления в древности можно понять из грамоты 1513 года, касающейся знаменитой Белозерской пустыни Нила Сорского. Место для этой пустыни было выбрано преподобным очень глухое, в 25 верстах от Белозерска, на окраине дремучего леса. Монастыри, основывающиеся в таких глухих местах, устраивались по типу укрепленной усадьбы; все строения обносились сначала деревянной, а потом каменной стеной. Но Преподобный, как известно, ввел у себя скитский устав, и до середины 18 века кельи братии стояли по-старинному разбросано, далеко одна от другой. После преставления Нила (1508 г.) старцы, их было 14 человек, опасались татей и разбойников. Они попросили защиты у великого князя Московского. И великий князь Василий Иоаннович поручает защиту пустыни "старостам и десяцким и всем крестьяном". Он обращается к мирским властям двух волостей, на земле которых были поставлены кельи скита: "И вы бы их берегли от лихих людей, от татей и от разбойников накрепко…" А поскольку старцы пустыни жаловались еще и на внутренние неурядицы, то по княжеской грамоте и "по просьбе старцев" волостной мир, старосты и десяцкие должны были "если чернец, живущий безчинно, вон не пойдет " его "выкинуть вон, чтобы у них не жил". Эти обстоятельства красноречиво говорят о большом значении мирского самоуправления в средние века. Ведь великий князь поручает защиту пустыни не своему наместнику, с его административным штатом - тиунами и доводчиками, а волостному миру.

В те времена было общее правило, что если на территории волости случалось убийство, то община обязана была найти душегубца и выдать его наместнику, если она преступника не найдет, то была обязана заплатить большую "вину" или "виру" (четыре рубля, приблизительно один годовой налог с общины).
Судить виновных княжеские наместники могли только при участии старост и специально избранных миром "добрых людей" - "целовальников".

Таким образом, волостные общины в лице своих представителей были обязаны участвовать в суде княжеских властей.

Но уже в 15 веке князья и их представители смотрели на суд как на статью дохода, и связанные круговой порукой волощане стремились решать все на своих мирских судах.

Помимо поддержания порядка волость была ответственна и за уплату дани. Княжеский наместник следил только за своевременной уплатой общей суммы податей, а доля каждого члена в волостной дани определялась исключительно миром: за неимущих платили имущие, за ушедших - оставшиеся на местах. То есть члены общины были связаны между собой выплатой налогов. Такая самостоятельная раскладка податей сохранилась до конца 19 века.

Роль монастырей. Переходы крестьян. Возникновение удельного землевладения

Для сбора дани в IX-XI веках часто князья сами отправлялись с дружинами в "полюдье". Такие методы сбора налогов историк Владимирский-Буданов приравнивал к военным походам или "периодически повторяющимся завоеваниям". Спасением для крестьян от грабежа и произвола мог быть уход на монастырские земли. Кроме того, уходившие в монастыри крестьяне безусловно освобождались от уплаты каких-либо налогов. Даже во времена Золотой Орды церковные имущества налогом не облагались. Митрополия Русской Православной Церкви пользовалась признанием и защитой хана. Политику хана можно было понять. Князей в то время на Руси было много, вели они себя по-разному. Их постоянные усобицы, распри, измены и заговоры доверия им не добавляли. А позиция митрополии была твердой, поэтому с ней можно было договориться и поддерживать ее стоило. С XIII до конца XIV - начала XV веков происходит рост монастырских земель. Крупные монастырские имения были своего рода государством в государстве. Княжеские волостители и тиуны вообще не имели права сбора налогов и суда как в монастырских имениях, так и в боярских. Княжеские наместники не смели въезжать в околицу их обширных земельных владений.

Игумен в монастыре обладал такой же властью "ведать и судить людей " как и боярин в своем уделе. Это право суда принадлежало и игумену и боярину по всем делам, вплоть до разбоя и душегубства, они могли вешать татей и разбойников, имели право суда и расправы не только в отношении своих холопов, но и в отношении свободных крестьян, живших на их землях.

Несмотря на кажущееся сходство в правах над миром между боярскими и монастырскими властями, разница между была, причем, надо полагать, весьма значительная. Читая житие преподобного Сергия Радонежского находим такой случай. В обитель на поклонение пришел крестьянин, который искал встречи с преподобным.

Братия указала ему на старца, трудившегося в поте лица над огородной грядкой. Одежда старца отличалась от одежды братии только обилием заплат. Паломник подумал, что братия над ним пошутила и отказывался признать в старце игумена Радонежского, пока не стал свидетелем приезда в обитель князя. Кстати, встреча князя проходила строго по протоколу официальных визитов того времени и особых почестей преподобному Сергию не оказывалось, хотя, как говорится в житии, во время разговора только игумен и князь "сели, а все бояре и братия почтительно стояли вокруг"…Можно понять изумление простого поселянина: еще при жизни преподобного обители были пожалованы некоторые ближайшие к ней села.

Как монастырская, так и господская земля слагалась из запустевших и покинутых участков, переходивших в распоряжение господина-землевладельца. Волостные крестьяне продавали пустующую землю, что уменьшало размер дани. Также они добровольно отдавались во владение боярам с целью снискать их защиту и покровительство во время частых смут, междоусобий и разбойничьих "набегов" удельной эпохи.
За "хребтом" сильного боярина жить было безопаснее, быстрее можно было найти праведный суд и управу. Бояре и дружинники, приобретая общинную землю, освобождали ее от лежавших на ней обязанностей, податей, судебных тяжб, освобождали ее от тягла. Так начиналось обояривание и окняжение земель. Отдавшись во владение господину, крестьянин не связывал себя никакой крепостью, холопом он не становился и мог порвать свою зависимость во всякое время. Рассчитавшись с долгами и публично отказавшись, "отрекшись" от господина , крестьянин мог уйти с земли со своим скарбом - движимым имуществом. Недвижимое имущество - строения и земля доставались общине или господину .

Первая администрация - ключники и приказчики. Взаимотношение с миром

Заведовали господской землей в каждой волости ключники, люди назначенные боярами. Начальниками над ними был приказчик или посельский.

Если между миром и приказчиком возникал спор, то за судом обращались к боярину. На господских землях крестьянская община-мир делила свою власть с приказчиком.

Из уставных грамот Соловецкого монастыря (1561 год) видно, что в разных вотчинах мирские власти имели неодинаковое значение. В одних волостях, как например в Сумской, они принимали видное участие в вотчинном управлении. А в других, как в селе Пузырево, полноправным хозяином был приказчик.
В целом власть приказчиков была более или менее ограничена выборными властями общины во всех делах: и в суде, и в раскладке податей и распоряжении общинными угодьями. Историк Забелин, описывая вотчинное хозяйство боярина Морозова (XVII век), отмечает: приказчик имел право судить крестьян, но по старому обычаю вместе со старостою, с целовальниками, с выборными крестьянами, которых боярин приказывал избирать из крестьян "кого излюбят, крестьян добрых, разумных, правдивых…". Такое представительство существовало не только для суда, но и для всяких других общих дел.

Позднее (особенно в дворцовых великокняжеских селах) ключников стали назначать в старосты. Управляли они миром также, как и старосты. В других имениях ключников не было, а староста и мир были непосредственно подчинены господину.

Зависимость от господина. Проблемы выхода

Ключники, приказчики, наместники были людьми несвободными. Принятие этой должности делало человека холопом, крепостным, но освобождало от "уплаты дохода" (налога), который платили господину старосты и все крестьяне. Позднее холопы появились на многих господских вотчинах и стали называться черными людьми или смердами. Надо заметить, что "черные" крестьяне Северной Руси XIV века резко отличались от смердов киевского времени. На Севере не было крепостной зависимости. Со своим господином крестьян связывали многочисленные льготы. Например, вновь селившиеся на вотчине часто получали денежные ссуды и "подмоги" от господина. Крестьяне имели право собственности на свои участки земли, хотя и неполное. Крестьянин мог передать свое "владение" по наследству, мог переуступить его пришельцу с тем условием, что бы он принял на себя обязательства по отношению к господину. Но уходя из вотчины, крестьянин терял всякие права на свое недвижимое имущество, на свой земельный участок. Иногда лишаясь земли, крестьянин лишался и части своего движимого имущества. Крестьян могла удерживать их непосредственная задолженность и различные недоимки. Крестьянам было трудно рассчитаться с господином по всем долгам, часто очень запутанным. Бывало, что князья и бояре чинили стеснения крестьянам в осуществлении их права выхода. Так судебник 1551 года запрещал с выходящих крестьян какие бы то ни было пошлины. В грамоте 1555 года черные волости жалуются царю, что помещики псковские, ржевские и луцкие совершенно не признают за своими крестьянами право отказа. Грамота также говорит о вывозе крестьян боярами из черных деревень.

Весьма интересно, что переселения крестьян с одной земли на другую становятся проблемой XVI века, в то время, как в XIV-XV столетиях такие переселения были скорее исключениями. Почти во всех грамотах того времени встречаются упоминания о "старожильцах" как на общинных, так и на частных землях.
А в нескольких грамотах конца удельного периода (первая половина XVI века) находим описания боярских наездов, в которых бояре и их слуги бьют, грабят, соромят жен, избивают княжеских судей и расплачиваются за эти преступления только денежным штрафом. Приниженное положение крестьян в удельное время характеризуется очень низкой платой за бесчестье, в 50 раз меньше, чем богатым купцам и "большим гостям". Можно предположить что утеснения удельных властей привело к переселениям крестьян и в последствии к ограничению их свободы. Фактически положение крестьян в удельное время становилось близким к положению крепостных XVII века.

Действия московских властей. Царская политика

В 30-х годах XVI века в Белозерском и Онежском краях усилились разбои. Разбойники не только "убивали многих людей до смерти" на дорогах, но и нападали на села и деревни, грабили их и жгли. Московское правительство отправило в помощь наместникам особых обыщиков. Но эти новые чиновники оказались горше разбойников. В своей челобитной белозерцы откровенно объясняли, что им от обыщиков "чинятся великие убытки" и "волокита велика". Московское боярское правительство времени малолетства Иоанна Грозного указом 1539 года, отозвало обыщиков, предоставило белозерцам самим расправляться с разбойниками. Последующие реформы 1555 года утверждали земское самоуправление, тесно связанное с древним самоуправлением волостных общин, и поручало им охрану государственного порядка. Великие князья московские, а потом и цари старались сохранить общинную организацию и всячески предупредить обояривание земель. Так уставная грамота 1488 года стремилась не укрепить власть наместника, а оградить население от злоупотреблений этой властью. Показательно, что весь белозерский край (половина Вологодской области) уставная грамота вверяет 13 чиновникам: наместнику с двумя помощниками, и десяти доводчикам. Тринадцать чиновников на весь Белозерский край! Только при развитом самоуправлении такое могло быть возможным.

Историк 19 века Павлов-Сильванский восклицает:" В наше время на той же территории хозяйничают многие десятки чинов администрации трех уездов: уездные исправники, становые приставы, судебные следователи и приставы, земские начальники, начальники тюрем, податные инспектора, не считая земских и городских общественных учреждений, управы, съезда, думы и прочее… Не так давно, в 1889 году, императорское правительство новой Российской империи заметило, что деревня после освобождения крестьян управляется сама собой, что, как не многочисленны штаты уездной администрации, действительная власть принадлежит волостным и сельским сходам и их уполномоченным, волостным старшинам и сельским старостам. Государственный совет и Министерство внутренних дел обеспокоились "фактическим безвластием в сельских местностях" и законом от 12 июля 1889 года послало в деревни земских начальников, чтобы в их лице создать "близкую к населению твердую правительственную власть".

За четыре века до этого московское великокняжеское правительство укрепляло свою власть иным путем. Великие князья обеспечивали независимость мелких своеземцев от удельных местных властей. В полной мере это касалось и политики Иоанна Грозного. Его походы на Новгород и Псков были вызваны многочисленными жалобами черного люда этих волостей. Московское государство постепенно принижало княжат, по выражению Грозного, сокрушало их силу и "гордыню". Царь Иоанн провел грандиозную конфискацию наследственных уделов. В "опричное" управление царя были взяты все те места, где было больше всего мелких княжеств-"государств в государстве". Взамен отнятых земель княжатам были даны другие земли, "в областях столь отдаленных, что там они не имеют ни любви народной, ни влияния, ибо … они там не были известны." Опричнина, говорит С.Ф.Платонов, раскинула подозрительных в глазах Грозного княжат по разным местам, окраинам государства, где они превратились в рядовых служилых землевладельцев.

Таким образом, Царь Иоанн IV стремился последовательно проводить политику, начатую еще его дедом Иоанном III, и способствовать расширению самоуправления волостных крестьян и горожан.
Земство. Сословный раскол общества

Рост мирского самоуправлению приводит к укреплению волостных центров. В XVII волость это уже не община, а административный округ. В городах-посадах мы находим такое же мирское самоуправление, ту же самую общину, какая была в деревне, со старостами, сотскими и мирским советом. Древняя власть мира сохранялась в посаде и в XVII и XVIII веке, она давала право горожанам заниматься промыслами и торговлей и пользовалась полною самостоятельностью в деле взимания и раскладки податей.

Сформировавшиеся к XVIII веку основные "средние" сословия России, которые вышли победителями из борьбы смутного времени. По мнению известного историка Платонова: "В 1612-1613 годах средние слои общества возобладали благодаря солидарности и превосходству сил." А в 1648 году общественная середина уже "за себя стала" и своими челобитьями искала возможности охранить свой сословный интерес от "общественных вершин, духовенства и знати, и… общественных низов: крестьянства и частновладельческих людей…". Сословная рознь вызывала опасения монархов. Земские соборы действовали в единении с монархом только первое десятилетие царствования Михаила Федоровича. Но постепенно (1648-1649 годах) законодательные инициативы земских соборов стали вызывать раздражение у "сильных людей" - нарождающейся приказной бюрократии. Так как она пыталась занять свое место между властью и обществом, то соборы были скоро устранены. Важно подчеркнуть, что в XVII веке начинается раскол общества, его расслоение на сословия. Следствием этого раскола было появление и рост вокруг монарха приказно-бюрократических кругов.

Суть преобразований Петра I

Реформы Петра I не могли изменить главных оснований социального и государственного строя России. Усилия Петра I были направлены на то, чтобы скрепить раскол общества. Он пытался осуществить это военно-бюрократическими методами.

По теории царской власти, развитой "тишайшим царем" Алексеем Михайловичем, царь не самовластец, а только высший милостивый судья, поборник правды, защитник сирых и беспомощных. Самодержавие первых Романовых и не было "самовластием"; оно скреплялось силой сословий. Царь должен был править по старине в согласии с боярской думой, в согласии с патриархом и освященным собором, а в важнейших делах - "по совету всей земли".

Петр I заменяет боярскую думу сенатом, патриарха синодом и провозглашает, что "Его величество есть самовластный государь, который никому в свете ответа давать не должен". Эта декларация была опубликована в воинском уставе (1716 г.) Этим подчеркивалась, что государственные реформы основываются на реформах военных. Те, в свою очередь, состояли в упразднении дворянского ополчения и создании регулярных войск. Дворяне, бояре, помещики были названы по-новому "шляхетством". Они освобождались от старинной обязанности, являться в полк "конны, людны и оружны", а взамен обязывались служить государству на новых началах общей государственной службы, военной или гражданской, по своему выбору.

Нарождение бюрократии и окончательный раскол общества

Людей нужно было чем-то занять, и по всей стране появляется непомерно сложная и дорогая администрация. Дух этого времени очень хорошо передает один из памятников, касающихся вотчинного хозяйства XVIII века. Это очень любопытная инструкция дворецкому "о управлению дому и деревень", написанная в 1725 году известным Артемием Волынским, будущим кабинет-министром Анны Иоанновны. Его крестьяне, по этой инструкции, не столько самостоятельные хозяева, более или менее самостоятельно ведущие свое хозяйство на господской земле, а , скорее работники, работающие под надзором приказчика на отведенных им наделах за определенное вотчинником тягло.

Но то ли тягло того времени очень велико, то ли крестьян не устраивает строгая регламентация их хозяйствования… В общем, крестьяне-работники не ищут земли, а бегут от нее. Одни не женятся, другие "плуты мужики", жалуется вотчинник, нарочно держат только одну лошадь, тогда как для обработки тягловых десятин нужно иметь не меньше двух лошадей, третьи "отговариваются", что "посеять нечем". И своему дворецкому Волынский поручает "таких ленивцев и плутов … всеми мерами принуждать" и "накрепко того за ними смотреть, чтобы у них земля напрасно пуста не лежала".

Тут весьма интересно, что уже есть кому "смотреть накрепко", есть кому сочинять инструкции и много думать, как лучше другим следует жить, а вот работать уже никто не хочет. Назревает развал, мужик начинает пить… Но по замечанию Павлова-Сильванского "Россия под новой скорлупою упорно сохраняла старое ядро".
Непомерно дорогая провинциальная администрация была упразднена Меньшиковым через год после смерти Петра I. В указе 1727 года было решено "как надворные суды, так и всех лишних управителей, канцелярии, конторы земских комиссаров и прочих тому подобных вовсе отстранить и положить всю расправу и суд по-прежнему на губернаторов и воевод."

Вместо заключения

Изучая посадскую жизнь XVIII века, исследователь А.А.Кизеветтер поражается глубокой бездне, отделявшей Россию красноречивых регламентов, инструкций, указов, изготовлявшихся в петербургских канцеляриях и изукрашенных цветами модной в то время политической идеологии, от серой будничной действительности подлинной России того времени… "Из-под внешней оболочки нового канцелярского жаргона на нас глядит старая московская Русь, благополучно переступившая за порог XVIII столетия и удобно разместившаяся в новых рамках петербургской империи".

Литература:
Н.П. Павлов-Сильванский, Феодализм в России, М., «Наука», 1988.